В Танзанию за нотобранхиусами
В конце мая — начале июня 2005 года Славянским клубом любителей икромечущих карпозубых была организована международная российско-болгарская экспедиция по равнинам Танзании за одной из интереснейших групп карпозубых — представителями рода Nothobranchius. Основной нашей задачей было посмотреть места природного обитания нотобранхиусов, выловить дикие образцы, изучить биотопы, способы ловли, особенности природного образа жизни этих рыб. С российской стороны в экспедиции, помимо автора этих строк, участвовал еще известный любитель карпозубых Сергей Торгашов из подмосковного города Электросталь, болгарская сторона была представлена Кириллом Кардашевым из Софии. Готовиться к поездке мы начали месяца за четыре. Разрабатывали маршрут, готовили снасти, в переписке с иностранными коллегами по увлечению выясняли детали предстоящей экспедиции, готовились к различным неожиданностям.
Официальная столица Танзании, город Додома, расположен почти в географическом центре территории страны. Однако туристам гораздо более известен самый крупный город Танзании — Дар-эс-Салам, раскинувшийся на побережье Индийского океана. Оттуда и начиналась наша экспедиция. Из Москвы в Дар-эс-Салам мы летели с пересадкой в Дубае. Перерыв между рейсами составил почти двенадцать часов, и в Дар-эс-Салам мы прилетели поздно ночью, совершенно уставшие и вымотанные. Прямо в аэропорту забронировали гостиницу и отправились туда. Цена в 90 долларов за номер на троих показалась нам вполне демократичной, однако, уже утром в гостинице мы выяснили, что переплатили в три раза: на самом деле номер стоил по 10 долларов с каждого.
Хорошо, что джип с водителем мы наняли еще из Москвы, через Интернет. Оказалось, современные электронные технологии добрались и до Африки, поэтому на месте нас уже ждал вместительный внедорожник. Водитель джипа служил одновременно и гидом, и переводчиком с местных диалектов, и проводником, что особенно ценно при поездке в абсолютно неизвестную нам страну: ведь мы не знали ни обычаев, ни языка, ни внутриполитической ситуации. Формально в Танзании два государственных языка — английский и суахили. Реально же в Дар-эс-Саламе по-английски говорит пять-семь процентов населения, а в глубинке не знают не только английского, но зачастую и суахили тоже, общаясь на местных наречиях, коих в Танзании несколько десятков. Чаще всего на одном языке говорит население трех-пяти соседних деревень. В общей сложности мы проехали на джипе по территории Танзании более 2600 километров за две недели.
Местное население Танзании — люди довольно общительные, любознательные. В центре и на юге Танзании живет народность с относительно светлой, цвета молочного шоколада, кожей, небольшого роста, среднего телосложения. Север страны — территория масаев — высокорослых длинноногих пастухов цвета черного дерева. В целом Танзания — довольно цивилизованная (по африканским меркам) страна. В сельской местности дома в основном строят из обмазанного глиной переплетенного тростника или из необожженных глиняных кирпичей, высушенных на солнце. Срок жизни такого дома — 10-15 лет, после чего дом оставляют, а рядом просто строят новый. Крыши кроют в основном соломой, иногда — жестью. Очень экзотично смотрится, когда на крыше такого глинобитного домика под пальмами красуется спутниковая антенна-тарелка. Цивилизация в виде телевидения добралась и сюда. Основное занятие населения — сельское хозяйство, выращивание экзотических плодов. Огромные территории страны, не занятые многочисленными национальными парками, словно лесом засажены папайей, манго, бананами, кокосовыми пальмами, другими плодовыми деревьями. Много полей, на которых возделывают кукурузу, зерновые и бобовые культуры. Немало и залитых водой рисовых чеков. На рисовых полях, вполне возможно, тоже водятся нотобранхиусы, но мы там не ловили: местное население не очень-то радуется, когда их рис топчут приезжие ихтиологи с сетками и сачками. А вот дренажные канавы вокруг плантаций риса становились объектом пристального (и, как правило, небезуспешного) облова.
Наша деятельность всегда вызывала у танзанийцев искреннее любопытство. Поглазеть на «сумасшедших белых», которым зачем-то понадобились мельчайшие рыбешки, собиралось полдеревни: обсуждали, смеялись… Но при этом охотно помогали, за небольшую плату, а иногда и просто бесплатно, воспринимая эту работу как новое веселое развлечение. Вообще, местное население этих районов Танзании произвело на нас впечатление очень спокойных, доброжелательных и совершенно неагрессивных людей. Единственное, о чем предупредил нас проводник — это о том, что прежде чем что-то ловить неподалеку от деревни, имеет смысл зайти и поздороваться со старостой деревни, сказать ему о своих намерениях и иногда — оставить запись в журнале для гостей. Как правило, старосты деревень относились к заезжим ихтиологам весьма доброжелательно, выделяли нам проводника, который отводил нас к интересным водоемам и помогал ловить.
Климат довольно тяжеловатый: высокая влажность, жарко. По идее, когда мы туда приехали, дождей уже не должно было быть: сезон дождей заканчивается в конце апреля — начале мая. Однако Танзания встретила нас «неправильным дождем» — неожиданным ливнем, хлынувшим совсем не по сезону. Забавно, что дождь там тоже горячий: температура дождевой воды около 28 градусов. Вообще, погода нас, уже традиционно, не баловала. Как и во время экспедиции в Эфиопию (см. “Aquarium Magazine” № 6/2004), природа приготовила нам неожиданные сюрпризы. В районе Дар-эс-Салама поливало как из ведра, береговые равнины залило водой, и ловить там что-либо было бесполезно как минимум дня три. А в районе Додома нас ожидала противоположная картина: сезон дождей там кончился на месяц раньше срока, и почти все водоемы уже успели пересохнуть. Район под названием «болота Бахи» недалеко от Додома напоминал сухую полупустыню без единой травинки, усыпанную мелкой серой пылью, на которой возвышались огромные голые баобабы. На болота это не было похоже совершенно.
Какие-то остаточные водоемы мы в Бахи все же нашли. По их краям сидела укоренившаяся в земле пистия размером с добрый лопух, а в самих лужах под трехсантиметровым слоем воды скрывалась полуметровая толща ила, в которой мы выловили случайный экземпляр N. taeniopygus, и больше ни одного нотобранхиуса нам в Бахи так и не попалось. Ходить по этой грязи приходилось босиком: кроссовки в ней увязают безвозвратно. А вообще, самая удобная обувь в таких поездках — это либо вибрамы на высокой плотной шнуровке, либо высокие же кеды. Болотные сапоги, даже с лямками, крепящимися на плечи, в африканских болотах вязнут намертво, и вытащить их становится невозможно.
Тропические заболевания нас не пугали. Во многом от них спасают элементарные правила гигиены: протирать руки и столовые приборы спиртом перед едой, есть своей вилкой и ложкой и употреблять профилактические средства против малярии. Интересно, что танзанийские комары практически не реагируют на наши антикомариные репелленты. Болгарин Кирилл, набравший с собой кучу европейских репеллентов, оказался наиболее сильно покусан местными кровососами. На самом деле, от комаров лучше всего спасает даже не противомоскитная сетка, а вентилятор прямо над кроватью, который есть практически в каждом отеле. Комаров в Танзании, кстати, не много, даже во влажных районах. Не заметили мы и каких-то других кровососов — мошкары, гнуса. Говорят, что этот район опасен по мухе цеце, но мы этого не ощутили.
В ходе поездки мы испытывали ловчие снасти разных производителей. Выяснили, что лучше всего подходят качественные подсачики с мелкой сеткой, на телескопических рукоятках из углепластика. Однако даже они ломаются: трескаются рукоятки, разваливаются складные рамки… Лучше всего показали себя прочные углепластиковые сачки из тюлевой ткани, сделанные на заказ бабулькой-умелицей с московского Птичьего рынка. Но эффективнее всего оказалось ловить просто сеткой, натянутой на рамку размером 1,5 на 0,5 метра. Сачки на рукоятках эффективны для пробной ловли с берега. Если что-то ловилось — тогда останавливались и ловили уже основательно, рамными сетями.
Готовясь к поездке, мы советовались с любителями нотобранхиусов из Европы и Америки, которые уже бывали в тех местах. Они снабдили нас массой советов и координат точек, в которых они в разные годы вылавливали интересных нотобранхиусов. Однако ни одна из этих точек, которых в списке было несколько десятков, нам так и не пригодилась. Некоторые из этих мест оказались полностью пересохшими, другие, напротив, после дождей превратились из луж в настоящие озера. В таком разлившемся водоеме с прозрачной водой нотобранхиусы уже не ловятся. То же самое относится и к водоемам, кишащим головастиками: почему-то нотобранхиусы не живут в биотопах, обильно заселенных личинками земноводных. Наиболее типичными местами обитания интересующей нас группы рыб оказались лужи с мутной водой, без головастиков и с малым количеством растительности.
Глубина водоемов, в которых обитают нотобранхиусы — примерно по колено, причем до 70% этой глубины составляет жидкий ил. Первых нотобранхиусов мы поймали в луже с уровнем воды не более 7-8 сантиметров. Рыба из сачка или сети извлекается настолько грязной, что ее тут же приходилось отмывать от липкого ила в нескольких водах, и только после этого становилось понятно, что это, собственно, за рыба нам попалась. Экземпляры, пойманные в илистых водоемах Танзании, оказались очень яркими. Когда рыбку отмываешь от ила и грязи, окраска ее оказывается не очень насыщенной, но в условиях аквариума становится гораздо ярче.
В районе Дар-эс-Салама и около города Морогоро нам чаще всего попадались Nothobranchius melanospilus, в нескольких местах мы находили N. Eggersi, в одной точке мы нашли N. Korthausae. Кроме того, нам попадались нотобранхиусы неизвестного вида, похожие на Nothobranchius sp. “Iphacara”, обитающего в бассейне той же самой реки, но значительно выше по течению. Случайно попался нам очень интересный нотобранхиус — то ли N. Rubripinnis, то ли красная форма N. Annectens, определить которого мы не смогли. Ловилась также желтая форма N. Annectens. В нескольких водоемах мы нашли N. Janpapi, однако только в одном месте мы смогли поймать их больше десяти штук: обычно он встречался в единичных экземплярах.
В окрестностях Додомы, чуть севернее и западнее столицы, мы нашли только два вида, которые, собственно, согласно литературе там и числятся — N. taeniopygus и N. Neumanni.
Оба эти района — и окрестности Додомы, и окрестности Дар-эс-Салама — это равнинные территории. В горах нотобранхиусы, как правило, не встречаются. По рассказам местных жителей, в сезон дождей эти равнины почти полностью покрываются тонким слоем воды. Когда сезон проходит, вода концентрируется во впадинах, понижениях местности, образуя те самые илистые лужи — излюбленные биотопы нотобранхиусов.
Интересно, что чаще всего нотобранхиусы встречались нам около дренажных труб, проложенных под дорогами, где вытекающая из труб вода образует небольшие промоины и канавы. В этих местах вода остается даже в засушливый сезон, и тут-то и концентрируются нотобранхиусы. Недалеко от города Багамойо мы выловили прямо в придорожной луже голубую форму N. Eggersi. Проехали по этой же дороге метров триста — точно такая же лужа, но в ней не было вообще никакой рыбы. Еще через триста метров — опять точно такая же лужа, ничем не отличающаяся ни по внешнему виду, ни по составу воды, ни по температуре, ни по характеру прибрежной растительности — а там мы выловили целых четыре вида! Вот это явление нам было абсолютно непонятно: почему нотобранхиусы где-то концентрируются по несколько видов, где-то — только один вид, а где-то, в точно таком же водоеме — совсем никого нет. С тем же явлением мы столкнулись, облавливая окрестности деревни Кинтинку (северо-западнее Додома, недалеко от города Маньони): в одной луже мы нашли популяцию N. neumanni, а через двести метров в абсолютно таком же водоеме — смешанную популяцию N. neumanni и N. taeniopygus. Кстати, самки этих видов удивительно похожи друг на друга, что вызвало немало трудностей при разборе собранных образцов. Интересно, что в водоемах, расположенных в нескольких сотнях метров друг от друга, часто попадается рыба не только различная по видовой принадлежности, но и разного размера и разного возраста.
Несколько слов о химизме воды. pH воды в тех местах, где мы вылавливали нотобранхиусов, составляла порядка 7,4 — 7,8. В некоторых водоемах измерить рН индикаторными тестами вообще не представлялось возможным из-за мутности воды: в воде такого цвета невозможно увидеть цвет индикатора. Жесткость воды в лужах была очень низкой, от 0 до 3 градусов. Однако, привезенная в Москву, вся рыба очень быстро и без проблем адаптировалась к жесткой воде (около 15 градусов) и легко начала в ней нереститься.
Всего нами там были выловлены представители десяти видов карпозубых: девять видов нотобранхиусов и один вид аплохейлихтиса. Как сопутствующие виды нам частенько попадалась молодь различных крупных барбусов и взрослые экземпляры одного из видов расбор, а также сомы-амфилиды. До вида мы их не определяли, однако заспиртованные образцы привезли с собой и передали ученым для точной идентификации. В единичном количестве встречалась в лужах молодь мормирид (рыб-слоников). Как и везде в равнинной Африке, частенько попадались мальки тиляпий, размером до четырех сантиметров. Почти во всех этих лужах водятся пресноводные креветки разного размера, но, судя по всему, одного и того же вида — прозрачные, очень эстетичные зверюшки. Судя по миниатюрным клешням, это точно не представители рода Macrobrachium. По илистым отмелям бегали очень забавные пресноводные крабики ярко-фиолетового цвета, мелкие и шустрые, размером до 8 см. Судя по всему, питаются эти крабики нотобранхиусами, поскольку в водоемах, где мы их встречали, вся водная живность состояла из нотобранхиусов и водяных скорпионов. В отличие от некоторых других известных нам видов пресноводных крабов, эти крабики практически не выходили на сушу, и на воздухе могли находиться не более нескольких минут. Многие из луж-биотопов обитания нотобранхиусов кишели водяными клопами, личинками разных видов стрекоз, водяных жуков. Иногда в ловчие сетки попадали водные черепахи, довольно симпатичного вида, диаметром до 20 сантиметров.
Паковали рыбу мы, в основном, если время позволяло, прямо на месте вылова, в индивидуальные пакеты, наливая по 70 мл воды в пакет. Вечером всю дневную добычу переупаковывали в свежую воду. Для транспортировки мы использовали покупную питьевую воду в пятилитровых бутылях. В воду из самого водоема рыбу паковать невозможно, т.к. она совершенно непрозрачна (прозрачность менее 5 мм), и через четверть часа рыба в такой воде в пакете просто погибает. На свежую питьевую воду рыба реагировала абсолютно нормально, ни с какими шоковыми реакциями мы не сталкивались. В водоеме же такое ощущение, что рыба, пока там плавает, друг друга не видит вообще, т.е. нерест происходит только при случайных встречах самцов и самок «на ощупь». Неоднократно мы наблюдали картину: когда двух самцов отмывали от ила и паковали в пакеты с чистой водой, они, увидев друг друга, тут же атаковали прямо через полиэтиленовую стенку. Судя по всему, в биотопе они друг друга попросту никогда не видели. Кстати, уже в Москве, в аквариумах, через несколько дней самцы привыкали к обществу друг друга, и агрессия практически пропадала.
Всего мы выловили около пятисот экземпляров различных видов рыб, однако, повезли с собой в Россию далеко не все. Значительную часть рыбы мы, за ненадобностью для дальнейшей работы, вернули в природные водоемы. Фиксированные (заспиртованные) образцы мы собирали по минимуму, погружая в спирт только те экземпляры, которые были необходимы для дальнейших исследований и более точного таксономического определения. Кроме того, в спирт отправлялась и часть погибших во время передержки экземпляров.
Местное население о том, где водятся нотобранхиусы, зачастую и не подозревает. Приезжаем в деревню, спрашиваем: «А пруд у вас есть?» — «Есть, вон там!» — «А рыбки, маленькие такие, там водятся?» — «Нет, нет там никаких рыбок, ни маленьких, ни больших!» Подъезжаем к пруду, закидываем сачки — и буквально через минуту вылавливаем несколько экземпляров Nothobranchius neumanni. Половина местных сказала, что это и не рыба вообще, а так, непонятно что, а другая половина была искренне удивлена, т.к. они никогда и не думали, что в их деревенском прудике что-то водится.
К сожалению, из-за погодных сюрпризов мы не везде успели побывать, где планировали. Зачастую на район, который предполагалось обловить за один день, приходилось тратить два, а то и три дня. Много времени занимала перепаковка рыбы, разного рода организационные вопросы. Но в целом поездка прошла успешно: выловлено множество интересной рыбы, собрано огромное количество научных образцов. У наших иностранных коллег результаты нашей экспедиции вызвали откровенную зависть: оказывается, по Танзании можно колесить и две и три недели, и не поймать вообще ничего, или же найти два-три самых распространенных вида. Мы же привезли девять видов из разных мест, что считается очень неплохо. Тем более, что три вида из них я впервые видел живьем, а один вообще оказался не определен, хотя подобные рыбы вылавливались в предыдущие годы в близлежащих районах и известны как N. sp. “Iphacara”. Впрочем, теперь есть достаточно материала, как живого, так и фиксированного, для описания этого вида.
Очень интересны национальные парки Танзании. Мы заезжали в один из них, который носит название Микуми. Это не очень большая территория, по которой свободно, не боясь никого и ничего, разгуливают слоны, жирафы, буйволы, антилопы, зебры. В водоемах — бегемоты, крокодилы. При этом животные абсолютно дикие: они привыкли человека не бояться, не обращать внимания на джипы, но они не приручены и не прикормлены и полностью предоставлены самим себе.
Было у нас большое желание забраться в какие-нибудь дикие заросли и попробовать поискать интересные водные растения. Но как нам объяснили, в таких местах очень высока вероятность нарваться на змей. Именно в этих местах водятся две «добрые» зверушки: зеленая мамба и черная мамба. Они, во-первых, в отличие от большинства ядовитых змей, не предупреждают об атаке, во-вторых, обычно висят на высоте полутора-двух метров от земли, т.е. примерно на уровне головы, а в-третьих, — не только не «убегают» от человека, но, наоборот, активно его преследуют и атакуют.
В дальнейшем мы планируем продолжить изучение ихтиофауны не только других районов Танзании, но и посетить страны западной Африки, зону влажных тропических лесов, возможно — Габон или Северный Камерун. Это зоны обитания афиосемионов, диаптеронов, других интересных видов. Наша команда уже начала готовиться к этой поездке, однако состоится ли она в будущем году или через несколько лет — зависит в основном от финансовых ресурсов, которые удастся аккумулировать на эти цели. Ведь и эту, танзанийскую, экспедицию мы финансировали за счет собственных средств, не имея поддержки каких-либо научных фондов или институтов.
Константин Шидловский
